25 лет новой Европе
Кто подписывал Маастрихтский договор
«Открытый мир» встретился с подписантами Маастрихтского договора , которые 25 лет назад новенькими ручками Montblanc вывели первые главы Евросоюза
Елизавета Дмитриева
7 февраля исполняется ровно 25 лет с момента подписания одного из самых важных документов в истории объединенной Европы.
Маастрихт
В голландском Маастрихте, городке на границе трех стран — Нидерландов, Бельгии и Германии — 7 февраля 1992 года Европу связали единой валютой.
Как Европа превратилась в ЕС
Вы в 1992 году. Представьте, что восточные и западные немцы перевозят вещи в общие квартиры и радуются, что могут просто сказать: «Я немец».
Между Россией и другими республиками бывшего СССР (развалившегося только что) расставляют пограничников, а над Кремлем «серп и молот» меняют на развевающийся «триколор».
В США президентом избран демократ Билл Клинтон, а в Европе центром вселенной становится маленький голландский городок Маастрихт.
Именно там 7 февраля 12 глав государств и 24 министра официально придают значения словам евро, гражданин Европы и Евросоюз.
Спустя месяц с небольшим после распада Советского Союза (26 декабря1991 г.) Европейское экономическое сообщество, существовавшее с 1957 г., было переименовано в Европейское сообщество, на базе которого учреждался Европейский Союз.
Между Россией и другими республиками бывшего СССР (развалившегося только что) расставляют пограничников, а над Кремлем «серп и молот» меняют на развевающийся «триколор».
В США президентом избран демократ Билл Клинтон, а в Европе центром вселенной становится маленький голландский городок Маастрихт.
Именно там 7 февраля 12 глав государств и 24 министра официально придают значения словам евро, гражданин Европы и Евросоюз.
Спустя месяц с небольшим после распада Советского Союза (26 декабря1991 г.) Европейское экономическое сообщество, существовавшее с 1957 г., было переименовано в Европейское сообщество, на базе которого учреждался Европейский Союз.
Зачем ЕС нужен континенту
Одна из главных целей объединения стран высказана словами лозунга «в Европе больше не будет войн», появившегося сразу после Второй мировой.
Конкретные шаги по созданию «Соединенных Штатов Европы», как выразился Уинстон Черчилль, предприняли уже в 1948 году. Началось все с череды союзов и соглашений по разным темам, включая угольную промышленность, атомную энергию и права человека.
С конца 1950-х европейские страны начали создавать общий рынок; сотрудничество в основном строилось вокруг экономических выгод от зоны свободной торговли.
В голландском Маастрихте, городке на границе трех стран — Нидерландов, Бельгии и Германии — Европу связали единой валютой. Однако в кошельках европейцев «евро» появится только через десять лет, несмотря на то что план по его введению утвердили именно в 1992.
Страны-участницы договорились о свободном пересечении границ внутри союза, общеевропейском гражданстве и общих принципах политики в ключевых сферах: внешней безопасности, внутренних делах и судебной практике.
Союз наконец стал осязаем для простых граждан, а правительства делегировали часть суверенитета союзным органам в Брюсселе. Так началась современная история Европы.
Конкретные шаги по созданию «Соединенных Штатов Европы», как выразился Уинстон Черчилль, предприняли уже в 1948 году. Началось все с череды союзов и соглашений по разным темам, включая угольную промышленность, атомную энергию и права человека.
С конца 1950-х европейские страны начали создавать общий рынок; сотрудничество в основном строилось вокруг экономических выгод от зоны свободной торговли.
В голландском Маастрихте, городке на границе трех стран — Нидерландов, Бельгии и Германии — Европу связали единой валютой. Однако в кошельках европейцев «евро» появится только через десять лет, несмотря на то что план по его введению утвердили именно в 1992.
Страны-участницы договорились о свободном пересечении границ внутри союза, общеевропейском гражданстве и общих принципах политики в ключевых сферах: внешней безопасности, внутренних делах и судебной практике.
Союз наконец стал осязаем для простых граждан, а правительства делегировали часть суверенитета союзным органам в Брюсселе. Так началась современная история Европы.
«Церемония была помпезной, с торжественным ужином и специально выпущенными ручками от Montblanc; все сложности были уже позади».
«Сбывалась моя европейская мечта»
Марк Эйскенс в своем доме
«Церемония была помпезной, с торжественным ужином и специально выпущенными ручками от «Монблан»; все сложности были уже позади», — рассказывает Марк Эйскенс, бельгийский политик, чья подпись стоит под договором от 7 февраля 1992.
Марк Эйскенс на том момент был министром иностранных дел Бельгии, сегодня ему 83 года, но он до мелочей помнит все подробности того дня.
Эйскенс — потомственный политик (его отец был премьер-министром Бельгии) и интеллектуал с военной выправкой. Одетый с иголочки, он встречает нас на пороге своего дома около университетского городка Лёвен, в часе езды от Брюсселя. Он живет в окружении книг: пятеро детей выросли, а их опустевшие комнаты наполнились литературой.
Пробираясь к двум креслам, приготовленным для интервью, через стопки книг, статуэток, памятных знаков, фотографий Эйскенса с лидерами других стран, отмечаем, что историю в этом доме помнят, ценят и с удовольствием о ней говорят.
Маастрихтский договор — один из трех ключевых документов в истории объединенной Европы, при этом подписан он был не в Париже или Берлине, а в маленьком провинциальном городке, размеренно сообщает Эйскенс.
Так союз доказывал, что дает равные права всем членам и выступает против доминирования нескольких крупных стран. «В этом весь дух Евросоюза», — с гордостью вспоминает бывший глава бельгийского МИДа.
По завершении политической карьеры он преподавал — в своем родном Лёвенском университете. И потому говорит о событиях 25-летней давности так, будто читает лекцию студентам. При этом Эйскенс получает удовольствие от того, что выбрал сильную метафору и драматургия складывается удачно.
Страна не может справиться с современными проблемами в одиночку, нужно объединяться, чтобы мир нас услышал, — к такому выводу пришли сразу два политика, чьи подписи стоят под Маастрихтским договором: кроме Марка Эйскенса, это еще и Вим Кок, тогдашний министр экономики Нидерландов, а позже — премьер-министр страны.
И Эйскенс, и Кок называют себя «убежденными европейцами» и осуждают политику протекционизма.
«Во время церемонии подписания Маастрихтского договора я был очень доволен и горд, — рассказывает Вим Кок. — Сбывалась моя европейская мечта».
Но задача по углублению союза и расширению его границ оказалась непростой.
«К сожалению, популизм, национализм, политика изоляции снова выходят на первый план. Все это тянет нас в прошлое. Великобритания, к примеру, выходя из Евросоюза, покидает также историческую сцену, потому что история совершается через сотрудничество и интеграцию », — считает Марк Эйскенс.
«В России тоже есть национализм и протекционизм: русские прежде всего — такое существует, увы», — сокрушается бельгийский дипломат.
Политика протекционизма, когда немцы покупают немецкие машины, а американцы — американские, русские едят только свой замещенный сыр и носят made in Russia, когда производство и наука развиваются изолированно внутри национальных границ, — все это напоминает 1930-е годы.
«Одной из важнейших причин создания Евросоюза было желание больше не допустить войны на континенте; здесь нечего стыдиться, надо это признать», — говорит Вим Кок.
Марк Эйскенс на том момент был министром иностранных дел Бельгии, сегодня ему 83 года, но он до мелочей помнит все подробности того дня.
Эйскенс — потомственный политик (его отец был премьер-министром Бельгии) и интеллектуал с военной выправкой. Одетый с иголочки, он встречает нас на пороге своего дома около университетского городка Лёвен, в часе езды от Брюсселя. Он живет в окружении книг: пятеро детей выросли, а их опустевшие комнаты наполнились литературой.
Пробираясь к двум креслам, приготовленным для интервью, через стопки книг, статуэток, памятных знаков, фотографий Эйскенса с лидерами других стран, отмечаем, что историю в этом доме помнят, ценят и с удовольствием о ней говорят.
Маастрихтский договор — один из трех ключевых документов в истории объединенной Европы, при этом подписан он был не в Париже или Берлине, а в маленьком провинциальном городке, размеренно сообщает Эйскенс.
Так союз доказывал, что дает равные права всем членам и выступает против доминирования нескольких крупных стран. «В этом весь дух Евросоюза», — с гордостью вспоминает бывший глава бельгийского МИДа.
По завершении политической карьеры он преподавал — в своем родном Лёвенском университете. И потому говорит о событиях 25-летней давности так, будто читает лекцию студентам. При этом Эйскенс получает удовольствие от того, что выбрал сильную метафору и драматургия складывается удачно.
Страна не может справиться с современными проблемами в одиночку, нужно объединяться, чтобы мир нас услышал, — к такому выводу пришли сразу два политика, чьи подписи стоят под Маастрихтским договором: кроме Марка Эйскенса, это еще и Вим Кок, тогдашний министр экономики Нидерландов, а позже — премьер-министр страны.
И Эйскенс, и Кок называют себя «убежденными европейцами» и осуждают политику протекционизма.
«Во время церемонии подписания Маастрихтского договора я был очень доволен и горд, — рассказывает Вим Кок. — Сбывалась моя европейская мечта».
Но задача по углублению союза и расширению его границ оказалась непростой.
«К сожалению, популизм, национализм, политика изоляции снова выходят на первый план. Все это тянет нас в прошлое. Великобритания, к примеру, выходя из Евросоюза, покидает также историческую сцену, потому что история совершается через сотрудничество и интеграцию », — считает Марк Эйскенс.
«В России тоже есть национализм и протекционизм: русские прежде всего — такое существует, увы», — сокрушается бельгийский дипломат.
Политика протекционизма, когда немцы покупают немецкие машины, а американцы — американские, русские едят только свой замещенный сыр и носят made in Russia, когда производство и наука развиваются изолированно внутри национальных границ, — все это напоминает 1930-е годы.
«Одной из важнейших причин создания Евросоюза было желание больше не допустить войны на континенте; здесь нечего стыдиться, надо это признать», — говорит Вим Кок.
Социологи Левада-Центра проследили, как менялось отношение россиян к Европейскому союзу с конца 2003 года.
Резкая перемена в настроениях произошла точно в момент, когда началась война на Украине.
Резкая перемена в настроениях произошла точно в момент, когда началась война на Украине.
Зачем ЕС нужен России
Photo: © Natasja Weitsz/Getty, Fabio Rodrigues Pozzebom/ABr, VOA, Hamid Mir, Новая газета
За пару месяцев до создания Европейского союза распался СССР, социалистический лагерь в Европе рухнул.
Пал Железный занавес, Европейский Союз стал расширяться на восток, пополняя свои ряды как бывшими членами соцлагеря (Польшу, Чехию, Словакию, Венгрию), так и обретшими независимость от СССР прибалтийскими странами.
Остальные 12 постсоветских республик образовали Содружество Независимых Государств, что, впрочем, не спасло их от вооруженных конфликтов и образования на территории некоторых из них непризнанных государств.
Страны, присоединявшиеся к ЕС, как правило вступали и в НАТО (кроме Австрии, Швеции и Финляндии), что не способствовало укреплению доверяя к Евросоюзу со стороны России.
Москва, стараясь вернуть величие Советского Союза, постепенно утратила дружеские отношения с частью постсоветских стран, а с некоторыми из них даже успела повоевать.
«Я думаю, у господина Путина есть некая ностальгия по СССР, она даже не совсем рациональна», — говорит Марк Эйскенс.
«Если не интеграция, то партнерство — мы должны найти пути сотрудничества между ЕС и Россией», — считает он.
Подписавший Маастрихтский договор Марк Эйскенс убежден, что не только ЕС нужен России, но и Россия нужна Европе. «Мы должны думать о будущем, развивать партнерство в сфере науки, новых технологий; студенты должны ездить по обмену, нужно вводить специальные гранты и так далее».
Пал Железный занавес, Европейский Союз стал расширяться на восток, пополняя свои ряды как бывшими членами соцлагеря (Польшу, Чехию, Словакию, Венгрию), так и обретшими независимость от СССР прибалтийскими странами.
Остальные 12 постсоветских республик образовали Содружество Независимых Государств, что, впрочем, не спасло их от вооруженных конфликтов и образования на территории некоторых из них непризнанных государств.
Страны, присоединявшиеся к ЕС, как правило вступали и в НАТО (кроме Австрии, Швеции и Финляндии), что не способствовало укреплению доверяя к Евросоюзу со стороны России.
Москва, стараясь вернуть величие Советского Союза, постепенно утратила дружеские отношения с частью постсоветских стран, а с некоторыми из них даже успела повоевать.
«Я думаю, у господина Путина есть некая ностальгия по СССР, она даже не совсем рациональна», — говорит Марк Эйскенс.
«Если не интеграция, то партнерство — мы должны найти пути сотрудничества между ЕС и Россией», — считает он.
Подписавший Маастрихтский договор Марк Эйскенс убежден, что не только ЕС нужен России, но и Россия нужна Европе. «Мы должны думать о будущем, развивать партнерство в сфере науки, новых технологий; студенты должны ездить по обмену, нужно вводить специальные гранты и так далее».
Нина Башкатов
Экономика, экономика и еще раз экономика — именно на прагматичной основе строятся самые крепкие партнерства, уверена профессор, специалист по российской энергетике Льежского университета Нина Башкатов.
«Европа лучше всего умеет заниматься экономикой. Россия тоже традиционно ставит экономические отношения на первое место. На этой почве и нужно выстраивать двусторонние отношения», — считает профессор Башкатов.
«Европа лучше всего умеет заниматься экономикой. Россия тоже традиционно ставит экономические отношения на первое место. На этой почве и нужно выстраивать двусторонние отношения», — считает профессор Башкатов.
Photo: Wim Kok © The Hague Institute for Global Justice; Rijksoverheid.nl
«Менталитет потерянной империи»
России очень не нравилось расширение ЕС на восток, а Евросоюз не мог смириться с тем, что выявляли правозащитники и НКО на местах: в России не соблюдаются права человека; в судах идут политически мотивированные процессы; в тюрьмах пытают заключенных; а убийства оппозиционеров и журналистов остаются нераскрытыми.
«Но даже не столько конкретные события, сколько настрой российской стороны не позволяет нам пока говорить о потеплении отношений», — считает Марк Эйскенс.
Эйскенс и Кок напоминают о трех главных причинах недавнего разлада в отношениях между Евросоюзом и Россией: аннексия Крыма, поддержка сепаратистов на Украине и сбитый под Донецком в июле 2014 года малайзийский Боинг MH17.
«История с крушением MH17 очень эмоциональна — на борту находились 298 мужчин, женщин и детей. 192 человека были подданными Нидерландов. Я как голландец говорю, что эта трагедия изменила отношение к России среди широких слоев европейской публики», — рассказывает Вим Кок. После заявлений администрации Обамы о российском влиянии на американские выборы, Кок опасается и за грядущие выборы в Европе.
Внутренняя политика и национальное самовосприятие тоже воздействуют на международные отношения, считает эксперт Центра европейской политики в Брюсселе (European Policy Center) Таня Мароки.
«В России до сих пор существует проблема менталитета потерянной империи», — уверена Мароки. «Унаследовав багаж Советского Союза, Россия не собирается играть роль ученика и выслушивать лекции ЕС о том, что такое хорошо и что такое плохо».
Когда ЕС опубликовал доклад о соблюдении прав человека в России, последняя незамедлительно выпустила ответный, но уже о правах человека в Евросоюзе.
Кроме того, взаимопонимание отсутствует еще и потому, что Россия с самого начала не верила в проект единой Европы.
«Россия традиционно ставит национальные интересы на первое место и не верит в успех интернациональных союзов, таких как Евросоюз. За все время существования ЕС <…> Россия не выражала серьезного интереса к механизмам работы Евросоюза», — рассуждает Мароки.
«Возьмите хотя бы российских чиновников: сколько из них разбирается в том, как устроен Евросоюз? Абсолютное меньшинство».
По мнению эксперта, Россия воспринимала проект ЕС как эксперимент, обреченный на неудачу. А в таких условиях вряд ли можно говорить о стремлении построить прочные связи. «Торговля России устроена таким образом, что, есть ЕС или нет, это ничего не изменит: Россия ведет торговые дела не с Союзом, а с отдельными государствами».
Хороший ЕС — слабый ЕС
Европе предстоит пережить новое испытание: «Брекзит», рост националистических настроений и евроскептицизм на континенте ставят под угрозу стабильное будущее ЕС.
По словам экспертов, Россия вносит свой вклад в дестабилизацию Евросоюза, используя в том числе старые пропагандистские приемы.
«С 2004 года Россия строит машину дезинформации: ТК Russia Today, Валдайский форум, пиар-кампании по улучшению международного имиджа Кремля — все это достигло апогея в последние пару лет (с начала украинского конфликта в 2014)», — говорит эксперт Центра европейской политики Таня Мароки.
«Кремль добивается результатов: люди больше не понимают, где правда, а где ложь. Например, переименование Russia Today в RT — казалось бы, небольшое изменение, но связь канала с Россией простому европейцу становится уловить сложнее».
«ЕС всерьез обеспокоен влиянием российской пропаганды на климат внутри Союза», — говорит на условиях анонимности высокопоставленный брюссельский чиновник .
Структура дезинформирования сложная и не до конца изучена: «фейки» могут прийти как с федеральных российских каналов, так и начать циркулировать в менее известных СМИ или в соцсетях, пока их не начнут цитировать издания с широкой аудиторией. Источников тысячи, — объясняет чиновник.
Дестабилизация Евросоюза — основная цель прокремлевских медиа в Европе.
Кроме того, между ЕС и Россией продолжается информационная война за влияние в «буферной зоне» — странах созданного ЕС в 2009 году Восточноевропейского партнерства (Армения, Азербайджан, Белоруссия, Грузия, Молдавия и Украина) и других бывших советских республиках.
Ложные сведения, распространяемые некоторыми СМИ и популярными аккаунтами в соцсетях, влияют на мнения простых европейцев , как показывают опросы. Так, почти половина французов в 2015 году винила Киев в украинском конфликте, а треть немцев выступала за отмену санкций (по результатам опроса, проведенного американским исследовательским центром PEW).
Угрозу со стороны России признают и на уровне официальных лиц ЕС. В 2015 начал работу специальный отдел по борьбе с российской кампанией по дезинформации. Идею одобрили на высшем уровне главы стран-членов ЕС, однако усилия по противостоянию российской пропаганде не выдерживают конкуренции с масштабной медиа-кампанией Кремля.
В штате East StratCom Task Force всего 11 человек, только двое из которых напрямую работают над разоблачением фейковых новостей. Бюджеты двух конфликтующих сторон также несоизмеримы.
«Хороший ЕС — это слабый ЕС, с точки зрения Кремля», — определяет Таня Мароки направление усилий прокремлевской информационной кампании.
По словам экспертов, Россия вносит свой вклад в дестабилизацию Евросоюза, используя в том числе старые пропагандистские приемы.
«С 2004 года Россия строит машину дезинформации: ТК Russia Today, Валдайский форум, пиар-кампании по улучшению международного имиджа Кремля — все это достигло апогея в последние пару лет (с начала украинского конфликта в 2014)», — говорит эксперт Центра европейской политики Таня Мароки.
«Кремль добивается результатов: люди больше не понимают, где правда, а где ложь. Например, переименование Russia Today в RT — казалось бы, небольшое изменение, но связь канала с Россией простому европейцу становится уловить сложнее».
«ЕС всерьез обеспокоен влиянием российской пропаганды на климат внутри Союза», — говорит на условиях анонимности высокопоставленный брюссельский чиновник .
Структура дезинформирования сложная и не до конца изучена: «фейки» могут прийти как с федеральных российских каналов, так и начать циркулировать в менее известных СМИ или в соцсетях, пока их не начнут цитировать издания с широкой аудиторией. Источников тысячи, — объясняет чиновник.
Дестабилизация Евросоюза — основная цель прокремлевских медиа в Европе.
Кроме того, между ЕС и Россией продолжается информационная война за влияние в «буферной зоне» — странах созданного ЕС в 2009 году Восточноевропейского партнерства (Армения, Азербайджан, Белоруссия, Грузия, Молдавия и Украина) и других бывших советских республиках.
Ложные сведения, распространяемые некоторыми СМИ и популярными аккаунтами в соцсетях, влияют на мнения простых европейцев , как показывают опросы. Так, почти половина французов в 2015 году винила Киев в украинском конфликте, а треть немцев выступала за отмену санкций (по результатам опроса, проведенного американским исследовательским центром PEW).
Угрозу со стороны России признают и на уровне официальных лиц ЕС. В 2015 начал работу специальный отдел по борьбе с российской кампанией по дезинформации. Идею одобрили на высшем уровне главы стран-членов ЕС, однако усилия по противостоянию российской пропаганде не выдерживают конкуренции с масштабной медиа-кампанией Кремля.
В штате East StratCom Task Force всего 11 человек, только двое из которых напрямую работают над разоблачением фейковых новостей. Бюджеты двух конфликтующих сторон также несоизмеримы.
«Хороший ЕС — это слабый ЕС, с точки зрения Кремля», — определяет Таня Мароки направление усилий прокремлевской информационной кампании.
Диалог глухих: как заново узнать друг друга?
В 2017 году в США новый президент-миллиардер строит стену на границе с Мексикой и угрожает закрыть въезд в страну миллионам мусульман; в структуре ЕС первая серьезная трещина — Великобритания выходит из Союза, а во Франции за пару месяцев до выборов националисты популярны как никогда в XXI веке.
Выборы в России интригуют меньше, зато там активно используют уже почти забытые понятия из прошлого века: иностранные агенты, фашисты, хунта, и учат новые: импортозамещение, гейропа, либерасты…
Россияне за четверть века прошли путь от восхищения благополучной Европой до неприязни к ней из-за того, что там якобы забыли о традиционных христианских ценностях.
«Одним из самых печальных последствий санкций стало нарушение нормальной коммуникации между Россией и ЕС», — говорит профессор Нина Башкатов. Лаконичное название для существующей ситуации — «диалог глухих», который никому не выгоден и всем в тягость. Чтобы изменить положение, надо заново узнавать друг друга, знать современную историю, ключевые слова, такие, например, как Маастрихт.
«У нас много общих проблем: изменение климата, терроризм…мир должен быть более безопасным и нужно искать пути к сотрудничеству», — уверен Вим Кок, вклад которого в объединение Европы сложно переоценить. В мире, где все взаимосвязано, «мы нуждаемся друг в друге сильнее, чем думаем».
Выборы в России интригуют меньше, зато там активно используют уже почти забытые понятия из прошлого века: иностранные агенты, фашисты, хунта, и учат новые: импортозамещение, гейропа, либерасты…
Россияне за четверть века прошли путь от восхищения благополучной Европой до неприязни к ней из-за того, что там якобы забыли о традиционных христианских ценностях.
«Одним из самых печальных последствий санкций стало нарушение нормальной коммуникации между Россией и ЕС», — говорит профессор Нина Башкатов. Лаконичное название для существующей ситуации — «диалог глухих», который никому не выгоден и всем в тягость. Чтобы изменить положение, надо заново узнавать друг друга, знать современную историю, ключевые слова, такие, например, как Маастрихт.
«У нас много общих проблем: изменение климата, терроризм…мир должен быть более безопасным и нужно искать пути к сотрудничеству», — уверен Вим Кок, вклад которого в объединение Европы сложно переоценить. В мире, где все взаимосвязано, «мы нуждаемся друг в друге сильнее, чем думаем».
